Лидия Ермошина: ЦИК Белоруссии на выборах президента получает угрозы

© Фото предослено пресс-службой ЦИК БелоруссииГлава ЦИК Белоруссии Лидия Ермошина

© Фото предослено пресс-службой ЦИК Белоруссии

Президентские выборы в Белоруссии пройдут 9 августа. За месяц до этой даты и в преддверии регистрации кандидатов на высший государственный пост Центризбирком работает в крайне напряженном режиме, тем не менее глава ЦИК Лидия Ермошина нашла время рассказать РИА Новости об особенностях избирательной кампании, людях, которые хотели добиться «революции», угрозах членам избиркомов, а также о присутствии на выборах международных наблюдателей.

— Да, эта кампания, действительно, самая сложная. Буквально с первых ее дней были предприняты попытки по дезорганизации деятельности Центральной комиссии. Во-вторых, были предприняты попытки по запугиваю как членов ЦИК, так и избирательных комиссий снизу. И третье – если раньше, скажем так, попытки создания политической нестабильности предпринимались всегда в конце избирательной кампании, в период предвыборной агитации, то в этот раз раскачать ситуацию, создать некую предреволюционную обстановку в стране пытались уже с начала выдвижения кандидатов в президенты, с первых дней сбора подписей.

Будет ли меняться эта ситуация? Я думаю, да. Но это опять-таки связано прежде всего с тем, что наиболее активные организаторы всех этих беспорядков просто находятся в местах не столь отдаленных и не могут руководить тем самым революционным процессом. Я имею в виду господина (Сергея) Тихановского и господина (Николая) Статкевича. По сути дела, они и были всеми этими организаторами. Именно Статкевич привел в ЦИК группу из 30 граждан, которые не планировали стать кандидатами в президенты, но находились под его абсолютным политическим влиянием и пытались, подав массово документы на регистрацию своих инициативных групп, дезорганизовать работу ЦИК. Просто они были уверены, что мы не в состоянии проверить все представленные документы и выпустим в свободное пространство по крайней мере 30 политических ораторов, которые будут создавать напряженный политический фон. Это не удалось – нас стали запугивать, потому что были другие «бойцы», это уже Тихановский вступил в бой. Так что в этом плане, конечно, кампания является сложной, особенно для организаторов выборов.

— Во время предыдущих кампаний попытки по дезорганизации избирательного процесса предпринимали зарегистрированные кандидаты, а за ними уже шли «бойцы». На этих выборах такие попытки предпринимали люди, которые, в принципе, не собирались участвовать в выборах как кандидаты. Это просто революционеры, которые хотели изменить ситуацию вневыборным способом, использовав эту кампанию для своих целей.

— Анонимные запугивающие письма в ЦИК приходят по электронному адресу. Есть звонки, они особенно активизировались, когда, например, арестовали господина (Виктора) Бабарико, и у нас на горячую линию стали поступать угрозы, хотя мы к аресту, естественно, никакого отношения не имеем, но нас почему-то выбрали в качестве козлов отпущения. Если изучить эти тексты, видно, что их пишут неадекватные люди. Все политические кампании пробуждают, скажем так, определенные психопатические настроения у людей, которые психологически нестабильны.

— Нет, я хожу без охраны, но я вообще не хожу уже по улицам. То есть я приезжаю на работу и уезжаю на машине домой, в Дрозды. По сути дела, если бы не огороженный поселок, у меня не было бы возможности дышать свежим воздухом.

А опасаться или не опасаться за свою безопасность – это бесполезно. Я думаю, что нужно, во-первых, всегда сохранять присутствие духа и, во-вторых, верю в наши правоохранительные органы.

— Я обратилась к правоохранителям только по одному факту – открытых угроз со стороны господина Тихановского, и в отношении него в том числе было возбуждено дело за воспрепятствование работе Центризбиркома. Поясню, почему я это сделала. Во-первых, мой пример должен показать всем членам избирательных комиссий, чтобы они не боялись, чтобы они знали, что их права и жизнь будут защищены в том случае, если угрозы будут поступать. Во-вторых, нам уже пора создавать правовой прецедент. Это первый правовой прецедент в нашей стране, когда вообще заработала статья, направленная на борьбу с теми, кто угрожает членам избирательных комиссий (Статья 191 УК республики «Воспрепятствование реализации избирательных прав граждан, работе ЦИК и избиркомов по выборам». – Прим. ред.). Мы, конечно, посмотрим… У господина Тихановского и так хватает обвинений по другим статьям, это всего лишь небольшая часть. Но я бы хотела, чтобы расследование уголовного дела, которое на данный момент ведется, послужило уроком для остальных — кто не может сдержать свой язык.

— Дело в том, что просто не было никакого другого варианта решения этого вопроса. Выборы в Беларуси можно было не проводить только в случае введения чрезвычайного положения. Я думаю, что это никому не нужно было – ни государству, ни обществу. Что же касается самих процедур, которые проходят, да, некоторые ограничения есть. Тем не менее все мероприятия, которые проходили в рамках данной кампании, в общем-то, проходили достаточно свободно.

— Дело в том, что подобное утверждают все кандидаты, которым что-то не удалось, поэтому ничего тут нового нет, просто иного господин Цепкало и утверждать не мог. Что же касается выверки подписей, могу сказать, что даже команды, где существуют давние традиции и четкая иерархия, и то работают с ошибками. Иначе бы не браковалось достаточно большое количество подписей у действующего главы государства Александра Лукашенко, где, собственно говоря, в инициативной группе работают очень много людей, которые собирают подписи регулярно, не только на президентских выборах, но и во время парламентских и местных избирательных кампаний.

Кстати, ознакомилась с заявлениями представителей Бабарико, которые утверждают, что в некоторых районах, куда они не сдавали подписи на проверку, им их приписали местные избиркомы. Разве можно было придумать что-нибудь более смешное? Дело в том, что у нас часто руководство избирательного штаба не координирует в должной мере работу сборщиков подписей. Но ситуация и не может складываться иначе, потому что это обыкновенная общественная самодеятельность, там работают разные люди, естественно, они совершают ошибки и по каким-то вопросам не сигнализируют руководству, особенно если работают на коммерческой основе и с ними не вовремя расплачиваются. Поэтому здесь все утверждения точно так же должны оцениваться критически, как и любые иные. Оцениваться проверкой, конечно.

— Это нелепо, конечно. Более того, Черечень уже ничего не утверждает. Он повинился и сказал, что просто-напросто они вели речь о выверенных подписях, а остальные поданные как бы не проверялись. Это говорит опять-таки, что претенденты не руководят в должной мере своими инициативными группами. Но поверьте, у них и нет такого механизма. Даже представители Бабарико, у которого группа адвокатов, где четкая иерархия и организация, и то начинают утверждать, что в каких-то районах они вообще не сдавали подписи. Но такого не может быть, чтобы местные районные комиссии стали приписывать подписи потенциальному кандидату, который находится в СИЗО в рамках расследования уголовного дела. Это даже трудно предположить. Местным комиссиям это просто не нужно, тут действует принцип «баба с возу – кобыле легче», то есть чем меньше подписей, тем легче работать. Я еще раз хочу сказать, что потенциальные кандидаты и их близкие люди не могут полностью, от начала до конца руководить всей этой предвыборной группой и контролировать процесс, у них нет ни такого механизма, ни средств. Они имеют дело с временными случайными людьми.

Областные избиркомы уже сдали свои протоколы в ЦИК, где установлено именно то количество достоверных подписей по каждому претенденту, которое было озвучено. Это целая процедура: сначала районная комиссия подводит итог, потом областная, потом он направляется в ЦИК. Это все звенья одной цепочки, и поэтому оцениваться итог будет на заседании ЦИК, а не в областных комиссиях.

— В любом случае мы будем рассматривать его документы на регистрацию. Он, в конце концов, имеет право прийти ознакомиться с теми документами, которыми обладает ЦИК, и, в общем-то, выдвинуть какие-то свои претензии, Мы также будем их рассматривать.

— Конечно, нет, и нигде в мире это невозможно. Это не более чем политическое действие. Объединяться можно с кем угодно, поэтому если среди тех, кто останется в избирательной кампании, будут люди, которые захотят взять его в число своих доверенных лиц, чтобы он за этого человека ходил и агитировал, то в этом случае можно будет, по сути, считать, что он объединен с кем-то. То есть максимум, что может получить Цепкало от этого объединения, — статус доверенного лица.

— Я не отношусь к властям, я всего лишь представитель избирательной администрации, имеющей дело с теми людьми, которые приносят нам документы в ходе избирательных кампаний. Мы не оцениваем вообще ничью политическую силу. Мы оцениваем только формальные документы, которые к нам поступают.

Что же касается тех, кто участвует в выборах, я думаю, что люди любого уровня, которые идут на выборы, должны всегда помнить, что в этот период достаются все скелеты из шкафа, если они у кандидатов имеются. И нужно быть к этому готовыми. Чем закончится этот процесс – всегда непредсказуемо, поэтому каждый из тех, кто идет на выборы, должен оценить ситуацию: для чего он идет, зачем ему это нужно и какие последствия может повлечь.

— Что касается Губаревича, (Николая) Козлова, (Ольги) Ковальковой, то есть тех, кто у нас является так называемой традиционной оппозицией, я думаю, что они пошли на выборы исключительно с одной целью: им было бы неудобно, если бы они как руководители политических партий и общественных объединений политического направления не участвовали в данной избирательной кампании. Это осудили бы их зарубежные спонсоры и другие партнеры, поэтому они формально пошли, практически не работая на электоральном поле в ходе данной избирательной кампании. Господин Гайдукевич всегда ходит на выборы, ходил его отец, это традиция Либерально-демократической партии. Почему он снял свою кандидатуру? Я думаю, чтобы сосредоточить усилия на продвижении другого кандидата, действующего главы государства. Что касается госпожи Кисель – не знаю, я ее не видела. С какой целью она ходила? Может быть, чтобы попробовать свои силы, как это сделал, например, господин (Александр) Таболич, он же тоже подписи на проверку не сдавал и, в общем-то, рассматривал выборы просто как интересное приключение. Да, с этой целью тоже ходят на выборы.

— Я прошу господина Дмитриева в этом случае публично через вас направить «благодарственные» письма господину Тихановскому и господину Статкевичу. Но для того чтобы обсуждать этот вопрос, нужно вернуться к истории, как это все у нас зарождалось. Я могу сказать, что этак лет 15 приучала все местные власти к мысли, что предвыборная агитация, пикеты по сбору подписей должны проходить в демократических, максимально либеральных условиях. К этому сначала прислушался город Минск, потом мы дошли и до провинции. И у нас, по сути дела, была идеальная раскладка как по местам, так и по ведению предвыборной агитации. Кстати, эта избирательная кампания начиналась с такими же взглядами и мотивами. Но когда господин Тихановский превратил пикеты по сбору подписей в политические агрессивные мероприятия, которые могли вообще неизвестно чем закончиться… Причем лично я за что боролась, на то и напоролась, потому что я ратовала за демократию, а ко мне собрались прийти домой под видом пикета и сбора подписей. Поэтому когда поведение отдельных граждан стало непредсказуемым, это привело к последующему принятию решений местными властями, которые просто-напросто оставили для агитации во всех городах и весях только те места, которые и ранее были отведены для ведения общественно-массовых мероприятий. Не надо никогда принимать демократические решения за попустительство, за возможность вести себя не дипломатично и не по правилам. К сожалению, такое поведение было, и оно привело к этим последствиям. И когда мы опять восстановим эту политическую культуру, на каких выборах – я теперь не знаю.

То есть, по сути дела, именно такие решения по местам для агитации приняты для того, чтобы дисциплинировать тех, кто будет участвовать в этих мероприятиях. Пусть они хотя бы там попробуют провести агитацию. Если им не будет этих мест хватать, тогда они скажут: «Нам не хватает, наших сторонников гораздо больше».

— Кто такие правозащитники в Республике Беларусь? Это некие самозваные граждане, которые почему-то себе присвоили право считать себя правозащитниками и делать экспертные заключения. То есть любой из нас вправе считать себя правозащитником. Оперировать мнением этих людей просто-напросто нелепо, это обычные люди. Что же касается политзаключенных, никакая избирательная кампания не дает иммунитета от уголовного преследования за противоправные действия. Господин Тихановский вел себя противоправно, он пытался организовать общественные беспорядки, причем массовые, и не просто пытался, он шел к этому семимильными шагами. В отношении господина Бабарико тоже возбуждено уголовное дело, но по другим основаниям, поэтому не надо прикрываться участием в выборах для того, чтобы совершать нечто, что выходит за рамки закона.

— Откуда я могу это знать? Я же не спецслужбы.

— Основанием для отказа в регистрации может стать недостоверность указанных сведений в размере, превышающем 20% от годового дохода. Да и то – это право ЦИК, а не обязанность, мы можем оценивать ситуацию по-разному. Также можно отказать, если претендент забыл задекларировать старые «Жигули». То есть транспортное средство не указано в декларации или, например, земельный участок, это уже считается существенной ошибкой.

Что же касается особенностей декларации господина Бабарико, могу сказать, что перечисление сведений о том, у кого он хранит деньги, не предусмотрено постановлением Совмина, который утвердил данную форму декларации. Мы не проверяем ни банковские счета, ни где хранит свои деньги кандидат, он может их и под матрасом хранить. Указано это подобным образом именно потому, что декларация подписана уже после возбуждения уголовного дела в отношении господина Бабарико. То есть он хотел показать некую легальность конкретных сумм именно в рамках возбужденного уголовного дела. К выборам это никакого отношения не имеет.

Относительно решения о регистрации, которое примет Центральная комиссия, я пока ничего не могу сказать. Но декларация Бабарико, как и декларации других претендентов на пост президента, направлена в профильные организации, которые занимаются проверкой денег, недвижимости – кроме банков. Все сведения, которые касаются денежных сумм, хранящихся в банках, составляют тайну, поэтому в банки декларации не направляются.

Главное в данном случае — законность получения дохода, а не то, что деньги хранятся у друга. То есть если источники дохода будут законные, одолжил он кому-то деньги или нет, не имеет никакого значения.

— Избирательное право не влияет на уголовный процесс, мы не соприкасаемся абсолютно. Следователь будет решать, отпустят его, например, под подписку о невыезде или нет.

— В этих случаях количество никогда не перерастает в качество, поэтому сколько кандидатов, не имеет значения. Главное — это персоналии. Когда кандидатов слишком много, избирателю, как правило, тяжело сделать выбор.

— Да, у нас и выхода другого нет, это же последний возможный день.

— Чтобы подготовиться, вопросов много. Это связано с тем, что есть большая забраковка подписей, плюс ведется проверка деклараций о доходах и имуществе потенциальных кандидатов.

— Да, тут есть вопросы. Да что нам говорить – выборы президента в Польше проходили при девяти наблюдателях от ОБСЕ, и то, наверное, только потому, что штаб-квартира БДИПЧ ОБСЕ расположена в Варшаве. Поэтому вполне возможно, хотя я в таких условиях ни разу не проводила выборы, поэтому не знаю, у нас всегда масса международных наблюдателей.

— В наш сложный период времени самыми главными стандартами для выборов должна быть их безопасность и хорошая организация. А вот к этому мы обязательно приложим все усилия.

— Для меня важны только санкции, которые касаются государства в целом. Вот это является тем, что может меня расстроить, огорчить и явиться потрясением. По поводу лично меня – для меня никакие санкции уже не представляют угрозы. Я практически никуда не выезжаю, счетов за рубежом не имею.

— Нет. Невозможно.

— Конечно же, нет, со мной он не обсуждает подобные вопросы, потому что это дело органов, ответственных за государственную безопасность в нашей стране.

— Не знаю.

— Нет, они не обращались. В данном случае есть несколько моментов, которые следует учитывать. Первое – нужно создать инициативную группу в количестве не менее 100 человек. Второе – провести общее организационное собрание. Затем утвердить вопрос, который выносится на референдум, обратиться в Центральную комиссию, которая в течение месяца запрашивает прокуратуру, министерство юстиции и просит проверить законность этого вопроса, а сама в это время проверяет законность образования инициативной группы. И только после этого проводится заседание ЦИК по референдуму. Так что, как видите, здесь очень сложный организационный путь. Никто не обращался, более того, я могу сказать, что, поскольку значительная часть предвыборной деятельности господина Бабарико держится на очень крепкой финансовой основе, которая у него была до того, как его арестовали, я не думаю, что у его команды сейчас появятся финансовые возможности для быстрого инициирования этого вопроса.

— Вообще, я бы не рекомендовала задействовать 15 тысяч активистов, потому что где они будут проводить организационное собрание? На стадионе «Динамо»? Надо, чтобы собралось не менее половины группы, и они должны список этой группы потом представить в ЦИК. Непросто это будет.

— Пусть пересчитают, составят протокол. Но если будет такое количество людей, они обязательно, что называется, проиграют процесс, потому что невозможно с достоверностью установить присутствие такого количества граждан, причем присутствие не только в начале собрания, но и в конце, когда проходит голосование. Да еще и выяснить их личности, являются ли они вообще гражданами, наделенными избирательным правом. То есть при таком количестве людей это все очень проблематично организовать.

— Нет, конечно. Для того чтобы нам давать какие-то поручения, этот проект должен появиться. Разрабатывать его будут ученые и юристы, прежде всего специалисты Конституционного суда, а также нашего центра законодательства и правовых инициатив. ЦИК – это организационный технический орган, который вступит в действие только после того, как референдум будет назначен, поэтому пока мы не обладаем никакой информацией.

— Очень немного. Тут, по сути дела, можно уложиться дней в 60. За 45 дней до проведения этого мероприятия у нас образуются участковые избирательные комиссии, вот с ними это все и связано. А полномочия территориальных комиссий можно возложить на постоянно действующие территориальные комиссии, которые созданы для местных выборов и у которых срок полномочий истекает только при назначении новых местных выборов. Здесь просто нужны деньги, создать участковые комиссии, выверить списки, а все то, что будет осуществляться в рамках рекламы вопросов, выносимых на референдум, это уже работа СМИ.

— Мне не надо подавать в отставку, через год истекает срок моих полномочий в Центральной комиссии, вот и все планы. Истечет срок полномочий, и она (отставка) наступит сама собой. Вообще-то срок полномочий истекает в декабре 2021 года, но поскольку в этот период уже нужно проводить местные выборы (Крайний срок — 18 января 2022 года. – Прим. ред.), я так думаю, что не дольше, чем до лета, мне предстоит работать на этом месте.

— Да.

— Вы знаете, я думаю, он не должен так сказать в силу того, что это же не год и не два работать, а пять. И, самое главное, это, конечно, предстоящая через пять лет новая президентская кампания. Проводить ее в 73 года при таких нагрузках – я думаю, это будет явный перебор.